Данковская межпоселенческая библиотека

Воробьёв В.Н.

Берёзовские поселенцы

Владимир Воробьев родился в данковском селе Березовка. Там окончил среднюю школу, а потом семья перебралась на родину матери — в Частую Дубраву Липецкого района. А душа все тянется к местам детства, полнится воспоминаниями о людях, с которыми он рос, которых полюбил когда-то навсегда…

Он не состоит ни в каком обществе, никогда не учился краеведению, а занимался историей родного края по велению души. В его книге описываются портреты и занятия первопоселенцев, какими видит их Владимир Николаевич сквозь толщу трех-четырех столетий.

Моим землякам посвящается

                                                                                                         Воробьёв В.

                                

                                 Историческая справка

Долго осваивались   рязанские земли. Даже в описаниях 19 века данковскую землю называют малозаселенной. От поля Куликовской битвы в 1380 году Берёзовку отделяют какие-то 30 км, но первое историческое упоминание о селе мы встречаем только 300 лет позднее. Долго поднималась с колен русская земля.

Березовые рощи, лесополосы, лесочки, овраги, русла пересохших рек и зеленые луга. На протяжении сотен верст ничего не меняется. Правда, оживляет картину Дон. Да и сама Берёзовка своим появлением обязана именно ему, потому что расселение велось с севера на юг вдоль рек.

В летописях пишут: монастырские крестьяне из деревни Ситовки Епифанского уезда по велению игумена Корнилия поселились в местечке вверху реки Берёзова. А как и самих берез и березовых рощ было много, стало именоваться новое поселение Верхи Берёзовы (Березовка) ,что вверху реки Берёзова. Известны имена служки Селиванова и дворов крестьянских.

Знаю два колодца в Берёзовке на Ясной поляне. Дубовые древние срубы гнилые у Володи Макарова, рядом с домом и садом, а второй – у плотины, третий – у Барских рядом с мостом. Из них брали воду для приготовления пищи. Эти колодцы с большой вероятностью можно считать самыми древними историческими сооружениями села.

Народ селился на берегах рек, потому что брали воду для питья и скотины, стирали и полоскали белье зимой в проруби. Ловили рыбу, летом купали коней и сами купались. Без воды ни радости, ни здоровья, одна сухомятка, а не жизнь. Да идешь по селу– то, улица, и ничего, кроме пыльной дороги, а то рядом пруд с водой. Одно дело зима, другое осень. Пруд застыл –уже событие, можно детям бегать по льду - радости море. Зима прошла детвора ждет ручьев, полой воды, пруд наполнился – опять событие в жизни. Здесь это время называют полая вода. Бабушка Поля говорила:             «Прошел мой век, как полая вода».

Весной при наличии снега солнце грело, и ветер не давал жесткого озноба, как сейчас. Климат стал другого характера - недружелюбного. В это время можно покататься на льдинах с помощью шеста. Но это зависело от темпа нарастания температуры и опасное дело - льдина может расколоться, или сесть на мель посреди широко разлившегося пруда. Вешняя вода, теплое солнце.

Теперь душа ждет лета – купаться в речке. Искупаться летом во время жары – это настоящее счастье. Ничего больше не надо. Замерзаешь до мурашек – только тогда выходишь. Конец лета, осень, множество яблок разного сорта. Груши– это вне конкуренции. Слякоть, дождь, ветер тревожно гудит в верхушках деревьев, темень, грязь, одному идти страшно малому. Опять первые морозы. Снег выпал - снова событие в жизни, раньше по крышу снега были, кататься можно на санках, лыжах с горок, и все заново.

Если посмотреть на село сверху, то мы увидим: три мелкие речушки соединяются в одну речку и текут в село Барятино, где впадают в реку Вязовня. Северная речушка – это и есть исток реки Берёзова, а восточная и южная – это маленькие притоки. По Берёзовке река текла свободно давным-давно. Потом ее перегородили земляной плотиной с каменным водосбросом. За известный промежуток времени место водосброса менялось. Один раз было на южной части, и два последних раза на северной части плотины. Возможно, была там водяная мельница, но река свое русло обозначила на западной части от дороги. На север у реки два участка поймы, превращающиеся за лето в мелководье, а потом луг.

На Ясной поляне часть пруда называлась залив, хотя это только по местным масштабам. Залив – это расширение полукругом, берега заросшие деревьями. Тихое место там было, прохладное, оно резко отличалось ото всех. Залив вызывал какое-то особое ощущение, создавал своеобразное состояние души. Укромный уголок заповедной речной природы.

До сих пор всё это помню. На дне жили плоские ракушки. Летом слышно громкое кряканье уток похожее на смех, квакали лягушки. Особенно весной, они просыпались, и давай распевать.

Берёзова текла в Вязовню. Вязовня заканчивается в Данкове, впадая в Дон. Раньше ни одной деревни без реки, без воды не было – красота. Уровень грунтовых вод был выше и погода приятней, мягче.

Главным зданием села является храм вмч. Дмитрия Солунского Мироточивого. Церковь является самой значимой достопримечательностью не только села, но и всей округи. Редкостный архитектурный декор из известняка резко выделяется своей красотой среди остальных образцов духовного зодчества.

Не случайно было выбрано это благодатное место игуменом Предтечева монастыря для поселения крестьян. Основное русло реки Берёзова, ее исток и два притока, создавали своеобразный крест из водных потоков, и в нем разместилось село и храм.

В память об этих событиях и местах написаны рассказы краеведческие этюды – портреты переселенцев.

                             Вместо предисловия

На чем она строилась, русская деревня?

Прежде чем выйти на новое место, крестьяне брали благословение и, хранимые, укрепляемые благодатью, осваивали новь, с успехом, душевным спокойствием, преодолевая трудности.

Три-четыре семьи приходили на новую землю и селились на ней. Поле раньше называлось село. Место - поселения. Люди находились в близких родственных связях и представляли прочную общину, основанную на кровно - родственных связях. Многодетные семьи охранялись ангелами-хранителями детей; молитва родителей, христианское отношение друг другу, православная вера создавали обстановку Божьего расположения к ним, и потому жизнь текла равномерно и трудности не становились непреодолимыми препятствиями для них.

Так создавалось и развивалось русское село, имея глубокие экономические и социальные корни роста, духовного становления каждой личности. С возведением церкви, община получала еще более крепкую основу. Она превращалась в приход храма.

Володька Селиванов.

Отзвонили колокола, и все затихло. Весна на дворе. Радостное разноголосое пенье птиц. Володька стоит у стола, за окном течет размеренная монастырская жизнь. Служба прошла, и монахи выполняют каждый свое послушание, обеспечивая хозяйственную часть обители необходимым трудом. А забот немало. Монахи сами себя кормят и поят, а иногда и помогают другим, врачуют душевные и телесные раны. Трудна монастырская жизнь, но на молитвах монахов стоит Русская земля. Монашеский подвиг ничуть не слабее воинского подвига, постоянная борьба со своими человеческими немощами и строгая дисциплина. Долгая и старательная молитва каждый день, исполнение послушания, службы утром и вечером, чтение Неусыпаемой псалтыри по ночам. Молиться - кровь проливать. А то и всякие неожиданности случаются, которые требуется пережить, преодолеть по-христиански, без ропота и уныния. Невозможно все это осилить без помощи Господа.

   Володька написал повеление настоятеля Предтечева Тульского монастыря игумена Корнилия о переселении крестьян в деревню Берёзовку на Берёзове верху. Теперь в дорогу Давыдке Алексееву, Митрошке Иванову, Автомашке Романову и Ивашке Евсееву с домочадцами. Мужики запрягут лошадей, соберут нехитрый свой скарб на повозки привяжут, к ним оставшихся коней и не спеша, погонят стадо коров на новое место, оставив навсегда Епифанский уезд. Детишкам интересно, но и страшновато одновременно. Они ещё мало что знают о жизни, но перемены тоже тревожат их. Даже приблизительно они не могут представить эту новизну, потому что нет у них ещё житейского опыта.

Переезд производит в жизни человека множество различных перемен. Отрывается душа от обустроенного привычного места, от многочисленной родни и родного края, полюбившегося с детства, знакомых людей, друзей и приятелей. Новые трудности и новые события будут происходит не в привычном окружении людей и природы, а где-то далеко. Неизвестность грядущего тоже тяготит человека. Но у всякого свой характер и свой возраст, а значит, и своя встреча с новым.

Бабы, как всегда, повоют, да и успокоятся, все равно ведь надо, что поделать. Но в тоже время и до этого жизнь особым мёдом не назовёшь. Все что-то постоянно надо было преодолевать, переживать одно за другим. Бесконечной чередой земных скорбей тянется человеческий путь.

Что там за места? Как сложится их судьба? Никто не знает. Но с молитвой с семьей можно преодолеть житейские трудности. Это одному все – одна тяжесть , да тоска.

 

Давыдко Алексеев

 

Издалека со стороны деревни было слышно, как горланили свои ранние песни местные петухи. Берёзовские бабы растапливали печи, чтобы готовить завтрак. Спозаранку щебетали и посвистывали малые птахи, видно, на душе у них было хорошо и заботы предстоящего дня не тяготили их. Где-то куковала кукушка, все отсчитывая длинные годы. Недолгая летняя ночь безвозвратно исчезала, над гладью реки висело плоское облако молочного тумана.

Давиду хотелось спать. Утро, как всегда, было прохладным, и на траве лежала обильная роса. Восходящее солнце пряталось за облаками на далеком горизонте.

Коровы с жадностью и усердием щипали молоденькую травку, прихватывали губами и отрывали движением головы к себе. При этом раздавался характерный звук отрываемых стеблей. Небольшое стадо было внизу, на широком и плоском дне оврага. Давыдко сидел наверху и посматривал на мирно пасущихся коров. Рядом сбоку лежал кожаный кнут, старательно сплетенный, с кисточкой на кончике, чтобы, если надо, громко и резко щелкнуть. На плече котомка с обедом: ломоть черного хлеба и кувшин молока.

Хорошо зимой: никуда спешить не надо, отсыпайся себе. Благодать…А летом: нет, надо рано вставать каждый день и поздно ложиться. Хоть и привычное для него это дело, но встать надо себя заставлять. Наберешься духу, преодолевая еще вчерашнюю усталость, и опять снова здорово. Организм не успевает отдохнуть за короткую летнюю ночь, так и скрипит почти все лето.

Меж коровами снуют скворцы, они ловят мошкару, которая без конца вьётся над буренками. Коров пасти можно. Бывает, только молодые неприученные к стаду телки убегают, и их приходиться окорачивать.

   Лучше было Давыдке в Покровском: родня, близкие сердцу места, привычно все , а тут чужбина, глухомань, все только начинает обживаться. Тоска…Кручинушка почти каждый день появляется на душе.

Давид уничтожает ее частой молитвой.

Грех роптать на жизнь. Не положено это христианину. Надо причаститься, грех с души снять, а там Господь поможет своей благодатью. Кругом-то храмы, монастыри, казаки - сила Русской земли - матушки.

Почто горевать?

Рыжая корова стала направляться на огороды. Давыдко подхватился и да за ней.

Стадо коров у высохшей реки под Берёзовкой.

           Петрушка

Петрушке всего шесть лет. Он сидит возле дома и греется на ласковом весеннем солнце. Теплынь. Благодать. Долгая морозная и снежная зима закончилась. Наступили радостные, счастливые дни пробуждения всей природы.

В его короткой жизни самым главным событием был переезд в Березовку на Берёзове верху.

Детей в деревне еще мало, и ему все больше приходится сидеть или играть одному. У него есть добрая кошка Мурка. Она очень ласковая и приветливая. Петруша любит брать её на руки, и та в благодарность начинает довольно мурлыкать. У нее скоро будут котята, и мальчик ждет её милых пушистых малышей. Иногда дует нежный теплый ветерок, очень приятный.

     Петрушке нравится запружать ручьи. Это для него самое яркое и интересное развлечение. Когда приходят теплые вешние дни, он берет деревянную лопату и идет к соседской канаве, по которой течет чистая талая вода. Мальчик старательно пытается захватить лопатой снег, но он постоянно соскальзывает, и строительство плотины затягивается. Зато потом вода, наконец, останавливается и начинает накапливаться в большую лужу. Вода в ней становиться грязной и спокойной. Позади плотины ручей исчезает, показывая ледяное дно. Тут, предвкушая великое событие, Петрушка быстро разрывает запруду, и вода волной устремляется в речку Березову, заполняя опустевшее русло ручья.

   Жуть как интересно!

Наступило лето. Петруша любил лето, можно снять тяжёлую зимнюю одежду и бегать босиком. Так легко теперь. Дни стоят солнечные тёплые приятные.

Всё было, как обычно только мама стала ходить медленнее и чаще садиться отдыхать. А однажды утром он проснулся от непривычного детского плача. Спросонья он ничего не понял и пошёл к маме, плач шёл от её постели. И тут Петруша увидел, как рядом с мамой почему-то лежит маленький розовый человечек. Его охватило необычное чувство чего-то нового, но уже родного.

«Это твой братик, Петруша!» - с усталой и счастливой улыбкой сказала мама. На него сразу накатилась волна радостного восторга, которая в избытке стала переполнять всю его взволнованную душу.

Надо же, теперь у него ещё есть брат...!

Митрошка Иванов

Лошади не спеша, щипали траву, вскидывали голову и отбивались хвостами от назойливых мух. По табуну, как смешные дети, ходили жеребята, искали своих мам.

Стоял жаркий день. Солнце высоко забралось на небо. Митрошка, монастырской конюшенный, прищюрясь, поглядывал на пасущихся коней и ждал, когда наконец принесут обед. Почитай, всю свою жизнь Митрошка с лошадьми. Как с измальства отцом приучен за конями ходить, так, и пошло его ремесло. Всю подноготную лошадиной жизни ведает. Как кормить, как поить, в зависимости от времени года и использования коней. Конская упряжь и прочие многие премудрости. Все это хорошо изучил Митрошка и теперь не мечтает о другом каком деле. Не к чему привычное занятие менять.

Рядом тихо текла небольшая речка Берёзова. Невдалеке плавали утки, и иной раз во все горло громко кричали, как будто смеясь: «Кря-ха-ха-ха…Кря-ха-ха-ха».

Большие стада белых и серых гусей важно плывут во главе с вожаками. В воде то там, то тут сверкают блёски чешуи стаек шустрых мальков. Молча сидят, выпучив глаза, в зарослях рогоза темно-зелёные лягушки. Кое - где качаются на мелких волнах улитки, прицепившись к подводным стеблям травы. Особый запах воды наполняет воздух.

Мирно здесь пока, но скучновато. Данковский уезд называется Берёзовы Верхи.

В деревне Ситки все привычней, родней, а здесь чужие, да и глухие пока края. Дикое поле. Вроде все так же кругом, только от Тулы ещё далече.

                                           Автомашка

Автомашка стоял на поле, и ветер теребил его седую покладистую бороду. Был ясный весенний вечер, еще светило клонившееся к западу солнце. Зябко, прохладно. Дул холодный неласковый северный ветер. Радостно было смотреть ему на плодородный чернозем, который обещал богатый урожай при хорошей погоде. Хотя новь ещё не до конца разработана, но была приятна глазу и наполняла душу приятной теплотой. Свой надел он уже засеял и заборонил, и надо было прикатать высыхающую землю.

Жизнь Автомашки после переезда в Берёзовы Верхи переменилась. Оторвалось сердце от полюбившихся епифанских краев, где прошли его незатейливое детство, и самая прекрасная пора молодости, и потому было немного тоскливо и неприветливо на вновь обживаемой донковской земле. Хотя эти места особо- то и не отличались от родных. Да какая она, доля простого русского землепашца? Всё по кругу. Весна – сей , осень– убирай , зимой малость отдохни, – и опять все сызнова. Только время уходит, сыновья растут. В них опора, да в дочках утешение под старость. Лапти вот опять подызносились, надо плести. На пашню невдалеке садится трясогузка и поглядывает на мужичка. Вот, скажи себе, тоже птаха – живая душа. Зима – их нет, а весна – появляются, да смотри, как деловито гуляет по пашне. Весна… прилетели птицы и поют теперь на все голоса. Красота! Малая птица, а забот-то у ней… и ничего. Молодец, что прилетела, на душе веселей.  

Слава Богу! Все своим чередом.

Самсонко

Июль месяц. Семья Романовых только что сложила в стожок высохшее луговое сено. У скирда оставили лестницу, а грабли и вилы унесли в рыгу. Один из сыновей стоял рядом со стожком, отдыхал и любовался на речку Берёзову. Откуда- то подошёл незнакомец.

-А ты, малый, чей будешь?

-Я - то? Самсонко меня кличуть.

-Откель ты сюда попал?

-Мы сами Епифанского уезду, из деревни Ситки. Нас игумен Корнилий Предтечева Тульского монастыря сюда прислал. В наших местах Дон начало берёт. А здесь до него пять верст на закат итить.

-Сколь времени, милок, добирались?

-Да недолго. Почитай, за неделю- то и доехали.

-Вона как…

А что, хлопец, жильё ваше тут как?

-Да разница невелика. И там и тут работать надо

По дружкам иной раз скучаю. А так, нечаво. Жить везде с Божьей помощью можно. Она везде … Расея. Тятя говорит: «Целину пахать тяжело, да мы шибко и не спяшим…лошадей жалеть надо. Подмогнуть ежели что с монастыря -то. Да. И на покос скоро пора придёт. А вы, дядя, вижу, тоже не тутошний. Издалече, небось?

-Ды как тебе сказать? Жил я тута… раньше.

Наступила продолжительная пауза, которая, впрочем, никого не тяготила. Каждый думал о своем.

Был теплый ранний летний вечер, когда вся природа, весь мир заполнен тишиной и особой благодатью, от которой так приятно, так сладостно на душе. Воздух был чистый и свежий, и потому дышалось легко и свободно.

По спокойной глади воды важно и не спеша, плавали стада гусей, иногда что-то горланили. Тут же сновали утки, то резким выбросом головы вперед хватали летающую мошкару, а то переворачивались вверх ногами и ковыряли носами илистое дно. Со стороны они выглядели забавно, словно живые поплавки или артисты цирка.

На берегу довольные куры блаженно валялись на боку в вырытых ими ямах с пылью, или разрывали ногами навоз. Чинно расхаживал петух, зорко наблюдая за порядком. Где-то в кустах квохчет заботливая наседка и пищат цыплята. Чирикали неугомонные воробьи. Каждый был занят своим повседневным делом. Мирная, тихая сельская жизнь шла своим чередом.

                                                       Нестор

Был ранний весенний вечер. Яркое желтое солнце ещё высоко висело над горизонтом, но грело слабо. Наступили первые дни мая, а трава уже подтянулась и сочно зеленела. Свежую молоденькую травку неумело с удовольствием щипали телята со смешно растопыренными ушами. Они забавно трепали своими короткими хвостами, отбиваясь от первых мошек и мух. Радовались наступившей свободе и счастливо вдыхали чистый воздух вольных полей.

Нестёрке надоело целый день глядеть за ними, да надо семье помогать, у родителей и так дел невпроворот.

Над лугом с зеленой травой по хозяйски летает большой шмель. Забавный такой . Он похож на маленького медведя. У него мохнатое темно-оранжевое брюшко. Цветов ещё нигде нет . «Норку ищет» - подумал Нестёрко. Вот он садится рядом. До чего смешной этот хозяйственный мужичок-луговичок.

Ага, вон Ларька с какими-то ребятами идет развеять скуку братишке. Все веселее, чем одному с этими глупыми телятами.

   Второй день был другим, непохожим и неуютным. Дул северный суровый и недружелюбный ветер, и Нестор зябко ёжился в плохенькую одежонку. Уже прилично отросшая майская трава волнами склонялась под порывами налетающего ветра. Было очень свежо и прохладно. Трепетали и молодые листочки диких цветущих яблонь. Природа оживала. Кругом все зеленело…Рощи, луга, берега реки Берёзова. Чернели только пахотой некоторые поля. Не спешили распускаться листочки на дубах, ещё не проснувшихся от зимней стужи. Заросли, сады, дубравы наполнились разноголосым пеньем птиц. Чирикали вездесущие неугомонные воробьи, ворковали голуби.

   Ночью разразилась гроза. Уже ближе к утру грозно загремел гром. Его раскаты беспощадно сотрясали воздух. Темноту ночи разрывали ослепительные вспышки молний. Вся округа была во власти неукротимой стихии. Порывами налетал ветер и стучал каплями дождя в стекло. Отец проснулся и тревожно глянул в окно. «Как бы чего не натворила эта гроза. Телят сегодня не погоним. Поглядим на погоду»,- подумал он.

Нестёрко тихо посапывал на теплой, долго остывающей печке. Ему снились красивые сны: луга, залитые солнцем, с прекрасными цветами и большими порхающими бабочками. А за окном шел дождь, его струи скользили по соломенной крыше и срывались на землю, пузырились и неслись ручьем в Берёзову, что текла вдоль деревни.

Ларька

Ларька работал в саду. Сызмальства его приручали к этой работе. Весной, как сойдет снег и просохнет земля, он копал лопатой в саду участки, которые не успели вскопать осенью. А это часто случалось. Копать надо старательно, разбивать земляные комья, а после ровнять граблями. Из вырытой земли выползали красно-розовые дождевые черви, на которых молниеносно нападали бестолковые куры и мешали копать. Пели в саду скворцы свои неповторимые задушевные песни, наполняя сердце весенней радостью долгожданного тепла. Работа тяжелая, но спорится: Ларька привыкший к ней. Потом он будет помогать смотреть за пчёлами. Дело это тонкое,и он покамест осторожно вникает в него. Про свою жизнь в Епифанском уезде он уже и не вспоминает, за короткий срок он особо и не привязался к тем уже далёким местам. Ему теперь в Берёзовке неплохо, речка под носом Берёзова, а иногда они ездят на Дон то муку молоть, то рыбу половить. Ну, и на ярмарку в Донков тоже, бывает, наведываются.

Летом соседские дети собирались на улице и увлеченно и весело играли то в прятки, то в городки или ещё во что- нибудь. Иногда договаривались и всей гурьбой шли в Дубровку. Дубровка–это небольшой дубовый лес приблизительно в трех верстах от Берёзовки. Сначала они выходили на край села и спускались вниз к реке Берёзова, а затем полевой дорогой шли на закат солнца. По пути в лес дети неторопливо разговаривали и думали про себя: «А что там, в лесу? Удастся ли собрать грибов или ягод? Долго ли ещё шагать?» Вокруг летали яркие разноцветные бабочки, пели птицы, а иной раз случалось, впереди вдруг вспархивали стайки перепёлок. Такие небольшие увесистые темные мешочки. Только в воздухе от их крыльев слышно фыр…. и сели где –нибудь подальше.

Вот и Большак. Большаком в тех местах называли небольшой хуторок из нескольких домов с садами и огородами, со всех сторон окруженный деревьями. Если идти дальше, то за Большаком через узкую полоску пшеничного поля видна Дубровка.

Лес – это другой мир. В лесу воздух иной –прохладный, насыщен устойчивым запахам дубовой коры. Если до этого был дождь, дети искали и собирали грибы, а если дело было в начале лета, то собирали лесную ягоду. Вначале сами наедались, а потом, набравшись терпения, складывали ее в туесок, корзину.

В лесу совсем другая жизнь, чем в поле. Идешь по лесной дороге, внезапно пролетает филин. Неожиданное появление филина вызывает чувство радостного изумления и улыбку. Такое впечатление, как будто стоя летит небольшая коричневатая бочка, и оно создается потому, что во время полета туловище филина занимает всё время вертикальное положение. Громадная птица, перелетев через дорогу, скрывается где-то в густых зарослях.

Вот дети идут дальше по дороге, им попадается на глаза гнездо совы. Мамы-совы нет дома. Один из мальчиков поднимается по тонкому стволу неизвестного дерева на самую верхушку и заглядывает, вытянув шею, в гнездо. Забавная картина: мальчик пристально рассматривает трёх совят в гнезде, а совята, в свою очередь, не с меньшим любопытством и вниманием смотрят на мальчика. Сцена длится с полминуты, и, «налюбовавшись, насмотревшись» друг на друга, «друзья» расстаются. Дорога ведет дальше в лес.

Внезапно на лесной поляне можно увидеть настоящего зайца, сидящего столбиком на задних лапах. Ох, и заяц! Заяц – добродушный безобидный зверь, большой пушистый, коричневатого оттенка, под цвет дубовой коры. Так и хочется погладить его. Детская душа в неописуемом восторге .Еще бы, настоящий   живой заяц, о котором ты только слышал от старших, да может, видел его следы в зимнем саду у яблонь. Рад ему без памяти. Хочется получше и подольше его рассмотреть, но, заяц, подумав немного, быстро скрывается в кустах.

Увидеть зайца – это уже счастье. Это тебе природа доверяет открыть живую сокровенную тайну, и ты не должен оскорбить доброго расположения к тебе матушки- земли.

Набрав корзинки, отправлялись обратно домой. Хотелось пить, но надо потерпеть. С бугра видна Берёзовка. Теперь идем, наоборот, на восход солнца. Опять неспешные беседы и нетерпеливое ожидание дома.

И как будто другой жизни и быть не могло. Все замкнуто в кругу деревенской жизни, а другая и немыслима, потому что другая жизнь абсолютно неведома им.

Дети идут домой. Домой назад настроение меняется. Некоторая усталость после выполненной работы.

Счастливая пора незатейливого, простодушного и беззаботного детства. Годы, дарованные Богом в утешение пред сложной и трудной дорогой зрелости и старости. Мир не распространяется дальше линии горизонта. Все замкнуто в рамках не то что села, а даже его части. Семья, друзья и подружки, родня. Круг общения небольшой, но достаточный. В голове только свои мысли и впечатления дня.

Особенно Ларька вспоминал те счастливые минуты, когда его братья и сестры лежали на печке и, прежде чем уснуть, вели тихие детские разговоры. На душе в такие минуты было так хорошо, так сладостно и уютно. Это особая благодать Божия. Это ангелы- хранители детей собирались вместе и радовались за детей, за их мирную житейскую компанию и излучали свое духовное тепло детским душам.

Ивашка Евсеев

Место для Берёзовки выбрали хорошее, там, где собираются три ручья в одну речку и текут вместе на заход солнца. Шумят Берёзовые рощи, плещут своими ветвями с серёжками, тешат душу.

Из чего состоит она, земная человеческая жизнь…? Из детства, юности и зрелости? Или до семьи и после?

Текут дни, как песок сквозь пальцы, то одно, то другое.   И ничем не остановить его. Все время жизнь донимала его своими превратностями. Не текла равномерно, как эта маленькая речушка Берёзова. Милая такая речка, тихая, с ней все веселей. Детворе искупаться летом, а зимой покататься по скользкому льду. Бабы стирают бельё да скотину поят. По весне важно плывут гуси с гусятами. Всё хорошо. Чудна она, эта жизнь. Молись Богу, чтобы хватило сил перенести все эти её бесконечные неурядицы.

Жил себе мужичишка в Ситовке, но велено было сюда с детями перебираться. А все ничего, пообвыкнемся. Только вот в церкву ходить далеко. Своей покамест нет. Чтобы подкормить семью, Ивашка ставил верши на реке да ловил рыбешку. Летом в лесу ягоды, грибы, дикий чеснок, а то ведь и лебеду едали, было дело.

Течет река Берёзова дале и впадает в Вязовню в селе Барятино, а уже в Донкове отдает свои   воды батюшке Дону.

Так и идет Ивашка Евсеев молиться, надеется, переживает и ждет лучшего, как и весь простой русский народ.

Антошка Евсеев

Бесконечные зеленые луга, желтые нивы, леса, дубравы, берёзовые рощи, овраги, пруды с мелкой рыбешкой. Длиннющие трясучие пыльные проселочные и полевые дороги. Проедь сотни верст и ничего нового не увидишь. И маленькие чистые прохладные речушки. Колодцы с журавлями. Грустные, задумчивые народные песни и весёлая пляска с дурашливыми частушками. Плавные девичьи хороводы и пастуший рожок на заре. Соловьиные трели теплыми весенними ночами. Безутешные вдовьи и материнские слезы в тишине. Деревянные кресты погостов. Сельские храмы, построенные всем миром. Горячие молитвы с надеждой и упованием на милость Божью. Веселые осенние свадьбы. Соль на мужицких рубахах и твердые мозоли грубых рук. Внучата – радость под старость. Простая и верная любовь до гробовой доски. Бесстрашие и самопожертвование русских солдат. Все – это наша матушка Россия…

Антошке шестнадцать лет. Детские забавы стали неинтересны, юная душа серьёзнее смотрит на жизнь. Хочется нового и необычного, а что особенного может происходить в деревне. Скучна теперь и однообразна жизнь на селе для Антона, потому то больше он любил смену времен года. Весну - за полую воду. Лето - за купание в реке. Осень – за урожай. Зиму- за снежные забавы.

   Но самым увлекательным занятием для него были прогулки в зимнюю ненастную погоду. Когда на дворе разыгрывалась сильная вьюга, Антон одевался насколько можно теплей и выходил за околицу. За деревней ветер не встречал препятствий из деревьев и дул ещё сильней.

   Вот и теперь Антошка на окраине деревни, где свирепствует вьюга. Снег валит, летит стеной. За семь аршин уже ничего не видно, не разберешь. А злой неукротимый ветер гонит все новые и новые охапки снега и яростно бросает колючие снежинки в лицо. От его непрестанного напора трудно вдыхать. Два чувства борются в душе Антона. Первое чувство - это страх заблудиться и замерзнуть. Втрое чувство – радость созерцания бушующей неуемной стихии. Это загадочная и могущественная сила ветра, которая все несла и несла с неба бесконечные горы снега, мела по земле, нагромождая глубокие непролазные сугробы, влекла его к себе, и он не мог просто так оторваться от нее. Мир в такие минуты становился другим, когда жизнь текла свои обычным укладом. Только яростные порывы вьюги снежной, пеленой заволакивающие округу. Кроме снега кругом и мороза больше ничего сейчас для Антона не было во всем свете. Это вырывало из привычного обыденного круга и освежало чувства. Далеко уходить он опасался, и по едва различимым приметам дороги парень шел не более версты и то вдоль деревни. И этого вполне хватало, чтобы взбодриться и не рисковать.

Дома ждала сыночка встревоженная мать. Юноша стряхнув снег, сняв верхнюю одежду, с особым удовольствием забирался на теплую уютную печку к братьям и сестренкам, которые притихшие слушали завывание ветра в трубе и удары вьюги в окно. Мурка лежала в обнимку с Анюткой и, довольная, мурлыкала ей на ухо. Сегодня кошку жалели, вишь как разыгралась непогода. Дома-то все милей.

                                                     Филька

Филька - мастеровой малый. Теперь он помогает бондарю. То бочки, то бадьи строгают, мастерят целый день. Все время запах смолы, горы стружек. Мастер налаживает инструмент, наводит лезвие рубанка на оселке. Вострый станет …

За время работы с бондарем мальчик уже многое узнал о том, как изготавливают вёдра, шайки, бочки, как гнут дуги для лошадиной упряжи и выдалбливают корыта. До этого он и не ведал, что существует на свете столько много различных столярных инструментов. Ножовки, долота и стамески, шило, клещи, рубанки, буравчики и тому подобное. А ещё интереснее было узнать, как ими работают. Прямо сказка: из досок можно и бочку сделать, и дежу, чего хочешь. Ему доверялись простые задачи: прострогать заготовки дощечек для бочек, а уж до конца достругивал сам мастер. Чтобы собрать бочку, они заготавливали кольца из хлыстов, а дощечки предварительно связывали. Приходилось и ему долбить заготовки деревянных корыт для стирки белья. Нравится Фильке и интересна такая работа. Все ему в новинку, да и сам по себе он толковый малый, сообразительный, схватывает все на лету. Да и работа в руках у него спорится. Всем своим существом Филька врастал в суть своей работы, пропитывался ею и запоминал на всю свою жизнь. И ничто, и никто уже не мог эту память у него стереть. И потому мастер им был весьма и весьма доволен. Помощник-то должен быть действительно помощник, чтоб дело шло.

Работа ведется то во дворе, чтобы видать было, а ежели дождь, то перебирались в сарай, где стоял неказистый верстак с тисками да полки с плотницким инструментом. Работать в подмастерье лучше, чем телят да коров пасти или бегать за овцами да козлами, тут уменье надо, глаз. А то бегай по косогорам. Филька уважает свою работу, хотя ему доверяют пока мало, но он гордится, что его труд видят и используют сельчане. Мать дала Фильке новую домотканую рубаху, которую он заработал у хозяина. Филька берёжет рубаху, надевает только в воскресенье на службу или на главные церковные праздники. Рубаха вышита у ворота узором. Загляденье, а не рубаха. Так рад Филька, что может покрасоваться, а то все обноски донашивал.

Так вот вырастал в деревне ещё один хороший мастер и добрый человек, на коих и до сих пор держится земля русская. Передавалось и мастерство, и отношение к жизни от поколения к поколению спокойным и естественным образом. Труд ученика вкладывался в реальные изделия, которые служили людям, а это и ответственно и почётно.

                                                   Васька

Васька ездил с обозами в Москву. Дело нехитрое посаблять – мужикам в дороге. Только многое зависит от погоды. Походный уклад в обозе заставлял переносить тяготы кочевой жизни, но поначалу было просто и интересно. Вот сидел дома, а тут тебе – на новые места, народ незнакомый, да езда все по столбовой дороге от одной почтовой станции к другой, от одного постоялого двора к другому. Поручения у Васьки были разные: днем – спать, ночью караулить коней, пока они отдыхали и паслись. Или днем надо было водить коней на водопой, или носить им воду в ведрах.

Ежели что ломалось, то Васька пособлял, был на подхвате. А так трясся как все в телеге и смотрел то в небо, то вдаль. Приходилось иной раз помогать готовить обед, кашеварить. Туго приходилось, когда в голом поле налетал страшный ветер и после знойного дня и утомительной жары холодный ветер гнал пыль и нес в темных облаках дождь. Тут уж спасайся, как можешь. То в рощицу сворачивали, а то в буерак. Проливной дождь сразу менял все настроение, и народ к тому насквозь промокал.

Зимой совсем другое дело. Не ровен час, ежели что, и замёрзнуть можно среди поля. Кругом снег да мороз, с дороги можно сбиться. Особо опасно ежели пурга посреди перегона застанет. А такое нередко встречается. Три бурана в феврале как закон, считай. Но в обозе бывалые мужики, на них -то и надеются. А главное, всегда перед отъездом у священника исправшивают благословение, да и в пути молитву не оставляют. Могут и волки на обоз напасть. Волчья стая в открытом поле – большая опасность. Зимой с обозом ходить – дело серьёзное.

Все это не сразу, а постепенно распознал Васька на опыте своей жизни, на собственной судьбе. Иной раз за то, что просто прошёл день, надо искренне и глубоко благодарить Бога, ведь все, что происходит в человеческой судьбе, зависит от Всевышнего, потому исход многих   событий, случающихся с людьми, зависит от Его Воли. И вся надежда маленького и слабого человека в этом огромном и сложном мире на православную веру.

Это дома на печи все легко, и просто, и ясно, но стоит куда поехать, тут уже начинаются всякие тонкости и испытания, причуды судьбы.

Но были и красивые зимние дни: бескрайние снежные просторы, сверкающие ослепительной белизной, чистое яркое синее небо…Ни одного облачка. Морозный воздух бодрит. На душе светло и радостно, вся жизнь впереди! Бывалыча, ежели промерзнешь, спрыгиваешь с саней да бежишь, пока не прогреешься. Тоже забава – за лошадью успеть.

Дядя Евсей учил всегда Ваську: «Ты малый не робей, а молись всегда, чего бы не происходило вокруг. А прежде чем-то сделать, даже слово сказать человеку, «Господи благослови», говори про себя. И крести и пищу, и одежду, и место, прежде чем сесть». Вот такую мудрость дядя Евсей Василию очень часто говорил. Добрый старик у них в обозе. Многое на своем веку он повидал и поведал.

Отец сказывал Ваське, что раньше они в Епифанском уезде жили до переезда в Берёзовы Верхи, ну, а ему до этого дела мало. Он то тут, то там. По мамке иной раз заскучает, любит он её.

                                                                                                              

                                                     Старец

Все прошлые дни шли долгие дожди, и это дало возможность берёзовским мужикам отдохнуть от непрерывного напряженного летнего труда. Солнце клонилось к земле. Уходил еще один день, ещё одна веха из бесконечной череды времен.

Буднично и просто.

   Иван Евсеев и его сын Антон сидели на скамейке у дома. Вечерело. Усталое холодное солнце уходило на закат, в сторону берегов небольшой реки Берёзовы .

Было несколько свежо, и от того голова была чистая и ясная.

Со стороны деревни Раевщино, из-за вершины холма, появилась чья-то одинокая фигура, которая медленно приближалась к Берёзовке. День завершался, и пришельцу надо было бы поспешать.

–Видать не наш кто-то, – как бы нехотя сказал Иван.

–Может, путник какой, папашка,– промолвил Антон

В Берёзовке нередко называли своего отца–папашка. Мужики ждали: вот просохнет земля, и работу продолжить можно.

   Ну уже можно и различить черты странника.

– Здравствуйте, православные! Мир вашему дому.

Усталое лицо путника сохраняло спокойствие и уважение.

Как ваша деревня называется?

– Здрав будь, мил человек.

– Берёзовы Верхи, – с чувством достоинства ответил Иван.

– Речка тута у нас течёт, мил человек, да и рощи берёзовые кругом, куда ни глянь. А ты что же, стало быть, через Данков, Каверино к нам пожаловал?

– Стало быть так.

– Ну, садись, посиди, добрый человек.

Старик снял катомку с плеч, сел и вытянул гудевшие от дороги ноги. Путник снял шапку, седые длинные волосы свисали до плеч. Желтовато-белая борода была чуть не по колено.

– Пахомом меня кличут. Вот иду по белу свету от села к селу.

– Антоша, принеси человеку попить. Чай, устал небось с дороги то.

– Не откажусь, мил человек.

– Мы то сами не так давно здесь живём. Сам - то я с Епифанского уезду родом. Недалече и не близко отсюда. Да вот ничего, обвыклись бы вроде.

– На всё Воля Господня, – смиренно и задумчиво сказал старец. Судя по интонации, за его словами скрывалась суровая и нелёгкая судьба человека, многое повидавшего на своем веку.

– Церкви у вас нет?

– Да приход наш в селе Еропкино окормляется священником. Там церковь стоит, возле пруда. Храм Казанской иконы Божией Матери.

– Трудно вам ходить наверно, туда, то непогода, то ещё что.

– Господь милостив. Помогает нам в дороге. Мы и в Покровское ходим. Хлопотно иной раз да неудобно.

– Доля такая наша перстная. Земную жизнь претерпеть. За грех праотца Адама, да и своих целый воз грехов наберётся. Рад бы в спокойствии путь свой пройти, но нет – нет спасения.

– Да.. Кажный человек православный крест свой по жизни несёт.

Антошка принёс ковшик с водой.

– Благодарствую

Старик медленно выпил воду и вытер жилистой и загорелой рукой усы.

– Как звать- то тебя? – как будто и не слышал только что его имени.

– Антошка.

– А знаешь ли ты своего небесного покровителя?

– Как не знать, знаю. В египетской пустыне монашеский подвиг нес св. Антоний.

   Мы всей семьёй в церковь ходим. Про св. Антония я из проповедей священника узнал.

– Он у меня молодец, памятливый, – довольно добавил Иван.

К отцу робко подошла милая девочка лет десяти в красном нарядном сарафане. Иван просиял изнутри, бережно погладил по голове дочку, ласково приобнял.

– Марфуша, иди мамке скажи, гость у нас. Пусть на его долю готовит. Скоро вечерять будем.

Дочь выслушала отца, повернулась и заспешила в дом.

Святое дело на Руси – путника приютить. Знал тогда народ, что, принимая человека, можно оказать и услугу ангелу небесному, а за это снимется с души множество грехов.

Не простая эта штука – жизнь. Жизнь прожить – не поле перейти. Это периодическое преодоление внутренних и внешних препятствий, которые требуют напряжения всех душевных сил, и трудностей этих – как деревьев в лесу самых разных. Одни трудности и скорби на время, до срока, а есть скорбь до конца твоих дней. А христианин должен смиряться и приносить плоды покаяния. Жизнь сложна тем, что она практически непредсказуема, и дальнейшая судьба любого человека абсолютна неизвестна.

Если посмотреть геометрически на жизнь человека, то увидим следующую картину. Происходит жизнь земная сразу в нескольких плоскостях реальности.

   Общеисторическое развитие мирового человеческого общества. Это определённая эпоха со своей спецификой. Каменный век, средние века и т.п.

   Плоскость исторического пути конкретной страны – родины человека. Разные страны по - разному идут по пути своего развития.

   Судьба человека реализуется не изолированно от своей родни, она определяется духовными качествами представителей рода, его личным выбором и замыслом Бога о нём.

   Более второстепенную роль играют воспитание, окружающая природа и т.д.

Конечно, в более спокойное время развития человеческого общества судьба в установившихся условиях более предсказуемая, чем в переходные периоды времени: войны, социальные потрясения глобальные катаклизмы. Спасение души и память смертная – вот что постоянно было в голове у разумных крестьян.

Теперь в этом старце никто не мог бы разглядеть бывшего московского инженера, умнейшего человека. Жена бы не узнала его в таком обличии.

                                                       Учитель

Поздний зимний вечер в Берёзовке. За окном во всю разгулялась вьюга. А начиналось все как обычно. Было тихо и мирно, потом начал спокойно падать легкий снежок. Погода настраивала душу на мирный лад. Медленно, не спеша на землю падали средние снежинки. Ничто не предвещает нам грядущий разгул неуёмной стихии. На другой день появился ветер, который постепенно усиливался. Характер погоды резко изменился. К ночи разыгралась настоящая буря. Свирепый ветер без конца несет в себе колючие снежинки, завывает в трубе. Он то чуть стихает, то снова с внезапным напором налетает вновь. Громко и тревожно шумят деревья. Это просто грозная симфония стихии, когда ветер гнёт ветви и раскачивает без конца стволы. И все гудит и гудит, путаясь в кронах деревьев. Вся природа взволнована и напряжена этим грозным событием. Все вокруг испытывает тревожное беспокойство. Человек в такие минуты становиться жалким и беспомощным перед могучей силой природы. Ветер старается сбить с ног. Вдыхать воздух становится труднее. И особенно ясно ощущается им, что его судьба полностью зависит от милости Божией. Очень опасно находиться в дороге в это время, вдали от жилья, можно заплутать и замерзнуть. Ведь кругом ничего не поймёшь: один снег да темень. Куда ни глянь, все одно и тож. В такие минуты возницы доверяют лошадям. Старая лошадь может найти дорогу к жилью и выручить заплутавшего путника. В открытом поле пурга бушует во всю свою мощь. Есть где разгуляться ветру. Его могучие потоки безраздельно властвуют над бескрайними просторами и свободны, как в океане.

По улице без устали летят и летят ледяные острые снежинки. Дороги и улицы переметают сугробы. Сначала это просто белые полосы. Но постепенно они начинают расти в высоту, изменяют свою форму, прибавляют в ширину. Становятся все более замысловатыми и большими. И вот на улице уже серьёзные переметы, через которые надо ещё пролезть что лошади, что пешему человеку. Теперь с гребней заносов и с крыш вьются снежные чёлки, то появляясь, то исчезая в зависимости от ветра. И все время меняется новый снежный ландшафт, как во время этого ненадуманного и полного реальной жизни спектакля. Декорации постановки пурга без конца прирастают снегами, так что порою кажется, что снег завалит полностью со всей крышей дома в Берёзовке.     Неуютна и враждебна природа в такие минуты.

Народ сидит дома, Хороший хозяин собаку на улицу не выгонит. Хотя собаки в такую погоду прячутся в конуру и не высовывают нос. Их даже может занести. Но если, что они сами себя откопают. Крестьянские дети присмирели и тихо лежат на печке. Вместе с ними нередко греются их любимцы – кошки. Самое уютное спасительное место сейчас – русская печь.

Скромная избушка, в которой живёт старый сельский преподаватель.

Время летит быстро, Иван Семеныч всю жизнь проработал учителем. Незаметно пришла старость. Много переосмыслил за эти годы. От бурной молодости до мудрой старости.

Ну, вот я один… В далеком степном краю на самой южной границе Рязанской губернии. Полупустынный заповедный край.

Сколько судеб и характеров людских, людей, жизней прошло перед глазами.

Много мыслей и впечатлений. От наивных мыслей о свободе к мысли «Премудрость – страх Господень».

Теперь это ясная прописная истина.

Страх оскорбить Божье милосердие безошибочно ведет душу ко спасению. Чистая совесть, молитва, пост, покаяние, добрые дела. И это не слова – это выстраданные ценой всей жизни убеждения.

Только теперь он с полной ясностью представляет себе, как вера организует и сплачивает народные массы в одно – могучую Российскую империю.

Гуманисты

Гуманисты забыли о греховной природе человеческого тела и начали бесконечно воспевать земного человека. Забыв о грехах и необходимости покаяния. И вполне возможно, не без корысти.

Вообще, человеческий мир развивался бы совсем иным путем , если бы все мыслители взялись за духовное подвижничество, за молитву. Число ангелов быстро (по историческим меркам) восполнилось бы, и мир в его современном виде уже перестал бы существовать.

Слово «цивилизация» – слово вытеснитель. Европа самопровозглашает свое превосходство над другими народами и странами. А на основании, собственно, чего? Пара научных законов, некоторый успех в промышленности, но при чем здесь духовная сфера? На основании экономического успеха декларируется моральное преимущество. А разве перед Богом все не равны? Бог – Творец Вселённой, и вдруг Европа называет себя лидером и начинает давать оценку другим странам и народам.

Новое объявляется прогрессивным, а традиции, национальные обычаи объявляются устаревшими. И происходит страшный процесс механического переноса смысла и значения из сферы техники в сферу социальных и семейных отношений. Старое – значит отсталое, любое новое – сразу лучшее, не смотря на то, что несёт в себе разрушение и порабощение злом.

Раньше жизнь людей строилась вокруг человека, семьи, а теперь техническая революция объявляет приоритетом успех, деньги, комфорт, а человек уходит на второй план. Вот и вымирает человек. Условия жизни улучшаются, а люди, как нация вымирают. Это ли не парадокс? Это пережитки и предрассудки рационального мышления. Гипертрофированный прагматизм при полном отсутствии духовности, веры.

К утру ветер затих. Начал крепчать мороз. И на улице стали появляться первые люди. Светило яркое холодное зимнее солнце. Кругом замысловатые чудные сугробы. Снег сияет ослепительной белизной.

На душе покой… Буран прошёл.

Вот и кончились наши короткие рассказы.

                                                Эпилог  

Бесконечная зелёная даль полей. Сладкие, задушевные соловьиные трели вешними ночами. Милые сердцу берёзовые рощи над речушками и прудами. Бездонное синее небо с белоснежными облаками. Задумчивые ивы у воды.

Теплый легкий ветерок нежно ласкает лицо.

   Под Измайловкой по дну широкого оврага, появляясь и исчезая, течет скромно и старательно Берёзова, неся свою воду в Дон – батюшку. Течет и время, сменяя жителей твоих берегов, постепенно одно поколение приходит на смену другому– непрерывной чередой. Никто уж и не помнит ни Давида Алексеева, ни Автомашку Романова, ни Митрошку Иванова, да Ивашку Евсеева. Где-то, в отдаленных потомках-берёзовцах, может, и течет их родовая кровь.

Да стоит по сей   день, на берегу высохшей реки Берёзова, великолепнейший православный храм неописуемой красы, из резного камня. Храм великомученика Димитрия Солунского села Берёзовки Данковского района, бывшего уезда Рязанской губернии – добрая память Нечаева-Мальцева Ю.С.Это последняя веха на границе разрыва времен - точка наивысшего подъёма духовного зодчества прошлого, петербуржского архитектора Померанцева А.Н.

Здесь когда-то рядом стояла церковно-приходская школа, которую окончил мой дед и венчался с бабушкой в нашем храме. Дед прошел всю Отечественную войну и закончил её в Берлине.

Все дальше неумолимо несет всех нас река времени, несет к новым берегам неведомых событий. Что впереди… ?

Русский народ, помни имя свое не гордясь, сохраняя достоинство. Храни веру православную, тебе в ней утверждение. С благодарностью чти память дедов и отцов. Великими трудами все это досталось нам в наследство. И наша обязанность – передать потомкам сохраненное достояние.

Любимая Родина, Русь - матушка спокойна и величава. Тысячу лет ты державно стоишь, заботливо взирая на своих детей.

   Не дают покоя границам твоим вороги и супостаты, с завистью взирая на твои бескрайние просторы, сеют раздор и смуту внутри великой страны. И потому тревожно на твоей душе. Сложный путь позади, и впереди у тебя еще нелёгкая дорога. Но народная душа бережно хранит заветные слова: Вера, Надежда, Любовь.